Загадочные летописные "две руси" -

Начальные историко-географические абзацы великой "Повести временных лет",
ПВЛ, известнейшей нашей летописи, посвящены (по определению Дмитрия
Сергеевича Лихачева, исследователя древнерусской литературы, который
перевел ПВЛ на современный литературный русский язык) "событиям всемирной
истории в ее средневековом понимании": разделению Земли между сыновьями Ноя
и расселению народов по их наделам. Тут читаем:

"Иафет же получил страны северные и западные...

"В Афетове же части седять русь, чудь и всякие народы: меря, мурома,
весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, емь, литва, угра,
зимигола, корсь, летгола, либь. Ляхи же и прусы, чудь сидят близь моря
Варяжского... Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманы, готы, р у с
ь, англы, галлы, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, генуэзцы и
прочие..."

Обратите внимание: в отрывке этом "русь" упомянута дважды и словом этим
называются народы, жившие по разные стороны от Финского залива.

Первая "русь" соседит с чудью (сегодня это -- эстонцы). Мы будем называть
ее для
удобства "южнобалтийской".

Вторая же "русь" соседствует с варяжскими народами. Будем называть ее
"северобалтийской".

Нет сомнения, что обе руси -- и северо- и южнобалтийская были этнически
родственны (иначе, с чего бы, собственно, им носить одинаковое имя?).

Польский историк Хенрик Ловмяньский высказал в книге "Русь и норманны"
любопытную мысль относительно этого имени:

"Не могло ли оно восходить к корню raud "красный", "рыжий" и указывать на
какую-то особенность территории" 2. [2 Ловмяньский Х. Русь и норманны.
М., 1985. С. 187.]

Это предположение Ловмяньского оказалось продуктивным.

Географ и историк Виктор Паранин изложил новую теорию происхождения древней
Руси.
Паранин обратил внимание на бытовавшую некогда в Восточной Европе систему
для обозначения сторон горизонта и ориентации в пространстве. Называлась
она "цветовой", а основывалась на Солнце. Юг в ней обозначался красным
цветом, север -- черным, восток -- синим (голубым), а запад -- белым.

Далее надо было определить язык, в котором могло возникнуть имя,
соответствующее изложенным принципам.

Поиск привел к прибалтийско-финским языкам. При этом оказалось, что в одном
из них, карельском, нашлись дивные слова: "ruskej" -- "красный", и ряд
производных: "rusko" -- "заря", "румянец"; "ruskotaa" -- "краснеть" и т.д.
Никто до той поры (и до Паранина) толком над этим не задумывался.

Очевидной стала лингвистическая основа слова "русь" как ц в е т о в о г о
символа ю ж н о г о элемента какой-то территориальной системы. Какой же
именно?

http://www.ref.by/refs/33/6778/1.html